Ребята из «Автономного действия», совместно с отдельными анархистами, провели на улице соцопрос, где, наряду с прочим, был предложен вопрос: «Как вы относитесь к фразе «Свободу не дают, её берут»?».
Признаться, вопрос еще тот, уж никак не для мнения походя. Давать или брать было бы просто то, что имеет ясное толкование. Свобода каждым понимается по-своему.
Для юристов это перечисление ряда прав, которые и образуют соответствующие свободы, скажем, право публично высказывать свое мнение понимается также, в широком смысле, как свобода слова, право мирно собираться понимается, как свобода собраний, и т. д.
Для граждан, которые настроены резко негативно к той или иной власти, из-за осуществляемых такой властью притеснений, свобода будет целью и смыслом жизни.
Для человека, лишенного свободы по приговору суда, свобода означает забыть о зоне, о конвое, пойти куда хочется.
Вот лишь ракурсы навскид. И? Всем этим людям предлагать ответить на вопрос: «Свободу не дают, её берут»? Заключенный будет серьезно обдумывать, что свободу не дают, и пора ее брать?
Вернемся от частностей.
В самом общем подходе, свобода, право на что-либо, возникает тогда, когда этого хотят все, или большинство. И в этом смысле ее дают. Дает большинство. И тут, в принципе ответ на вопрос. Как бы это ни резало слух людям, субъективно находящим себя в условиях тотальной несвободы, но свободу дают и только дают.
Есть и случаи, когда свободу берут. Тут есть пара вариантов.
Вариант 1. Свободу берут при осуществлении противоправного деяния, побег, государственный переворот.
Вариант 2. Свободу берут путем убеждения большинства, то есть путем длительно осуществляемой аргументации. Изменение редакции статьи Конституции РФ о всеобщей воинской обязанности, на редакцию, принципиально отличную от признака всеобщности, для кого-то безусловно окажется фактом получения свободы, но необходимы годы и годы дискуссий.
Теперь, сразу, к тому вопросу, к тому подтексту, каковой имеют в виду те, кто все время достает эту тезу из архаичной литературы.
Этой фразой, про свободу, которую не дают а берут, не в большинстве, а во всех случаях, пытаются аргументировать не что-нибудь, а именно радикализм. И тут я, хоть и не безоговорочно, хоть и не зная всех деталей, скорее соглашусь с заключением неких ученых в одном из наших регионов. Я соглашусь с ними в главном – это радикальный призыв.
Фраза, именно в том виде, в котором она существует, вообще никому не нужна. Она ничего не доказывает, она не продолжает перечень аксиом ряда «Волга впадает в Каспийское море», она преследует только одну цель – призвать к противоправному поведению. Ибо когда мы хотим «взять» ту или иную свободу, как новую, так и в нашем понимании утраченную, но при этом не настроены радикально, то мы вполне себе будем ее брать, вот именно тем самым путем многолетних убеждений большинства, и в этом случае обсуждаемая фраза, как таковая, нам не нужна.
Все свободы на земле были получены убеждением кого-то кем-то, и получены согласием их дать. При этом не существует ни одной свободы, потребность в которой кто-то предварительно не испытал. Возникает потребность в чем-то, и если с тем, что такая потребность разумна, соглашается социум, то социум дарует такую свободу соискателям. Вот и все.
А как быть с революцией или побегом? А никак. Преступление всегда было преступлением. Геноцид, полное истребление народа, осуществленное когда-либо в истории, навсегда скрывало от потомков правду о несправедливости тех событий, варвары получали свободу в виде новой земли, получали на все будущие века, и в этом случае свободу не дали, а взяли, против воли истребленных. Я против таких «берут».
То есть такое исключение из правила существует, не будем кривить душой, но это совсем не означает, что теперь это надо носить в качестве примера для подражания.
В любой стране кто-то может позволить себе узурпировать власть в стране. В некоторых случаях такая узурпация может оказаться успешной. И такая узурпация лишь продолжает перечень исключений, ибо любая узурпация преступна по своей сути.
Но данное преступление может получить правильную в обществе оценку, если идти путем многолетнего убеждения людей.
А может получить ответное преступление, в виде попытки государственного переворота, когда предварительно нужен лозунг, где свободу не дают, а ее берут.
В моем понимании это означает, что сначала появилась одна преступная группа, и совершила несправедливость, руководствуясь при этом чем-то там, сугубо своим, а затем появилась некая следующая преступная группа, которая, руководствуясь еще чем-то там, вступила с первой группой в этакое открытое радикальное противостояние.
Мотивация второй группы, не согласившейся с узурпацией, мне будет не только понятна, но и близка, ибо я разделяю взгляды тех, кто полагает, что любая узурпация власти преступна.
Но мотивация, это будет тем единственным, что я разделю. Поскольку я совершенно не согласен с выбранным такими людьми путем.
Это ровно также, как полностью разделять позицию женщины, которую избивает муж, что нельзя с этим мириться, но совершенно не соглашаться с тем, что женщина решила не мириться с этим, решившись на убийство.
Предложенный взгляд совсем не является соглашательством с узурпацией. И это здорово, что есть люди, понимающие ценность тех свобод, которые у граждан отняты. Моё несогласие сводится лишь к путям решения. Граждане только тогда вернут себе любые утраченные свободы, когда убедят в необходимости возврата свобод, убедят в этом большинство других граждан. Свободы же, взятые силой, взятые с подавлением чьей-либо воли, делают возвращающих насильниками, и только сама попытка насилия, один раз совершенная, полностью лишает таких насильников права называться достойными людьми, ибо они пытались получить свободы силой, пиратством. Свободен ли пират? Да. Но это уже свобода недостойного человека, это свобода преступника.
По материалам:
http://www.golosa.info/node/3582
Комментариев нет:
Отправить комментарий